О грамматологии

        «О ГРАММАТОЛОГИИ» («De la grammatologie». P., 1967; рус. пер.: М., 2000) — классический труд Ж. Дерри-да, где были впервые развернуто представлены принципы и приемы деконструкции. В книге две основные части. В первой вводится ряд понятий — как старых, но нетрадиционно трактуемых (напр., метафизика, наличие-присутствие, письмо), так и новых (напр., деконструкция, различАние); во второй части эти понятия апробируются на примере Руссо и «эпохи Руссо», которая понимается как текст, а ее изучение — как чтение.

        По Деррида, «письмо» — это основание всей западной цивилизации, которая возникла и развивалась под сенью фонетического линейного письма, четко разводившего две стороны знака — чувственную и умопостигаемую. Обычно звук, голос воспринимаются как живое воплощение смысла и духа, а письмо — как нечто условное и вторичное. Деррида побуждает нас увидеть во всех текстах культуры первенство «письма» над «голосом» (или непосредственно над данным смыслом), а также разглядеть за «обычным» письмом нечто иное — «письмо до речи», или «прото-письмо», саму возможность членораздельности, осмысленности.

        Для доступа к «письму» как основанию любой артикуляции нужен особый мыслительный опыт. Таков опыт различАния [differAnce: этот неологизм Деррида отличается от общепринятого термина «различие» (difference) графически, на письме, а не в произношении], связанный с операциями различения и промедления, отсрочивания. Ясно, что это не обычный опыт повседневного или даже научного восприятия. Он кажется близким к трансцендентальному, требуя редукций, сходных с феноменологическими. Но в нужный момент Дер-рида напоминает, что нам доступен только «квазитрансцендентальный» «квази-опыт». Понятие различА-ния поддерживается всей цепочкой соотнесенных с ним понятий, таких как след, прото-след, грамма, про-грам-ма, графия, буква и др.

        Когда эти понятия прилагаются к «эпохе Руссо», то из данного материала в свою очередь извлекаются слова, которые становятся новыми понятиями (нередко — метафорами-понятиями) и включаются в игру деконструкции. Тема Руссо эпатажно вводится цитатой из его «Исповеди» об онанизме как «опасном восполнении» (supplement), а само слово «восполнение» становится у Деррида именем новой логики, которая не предполагает исключенного третьего. Эту логику можно пояснить на примере соотношения природы и культуры. Руссо считал, будто в ходе развития человечества культура вторгается в природу, нарушая ее первоначальную девственную чистоту. Деррида рассуждает иначе: внедрение в природу чего-либо извне невозможно (так как природа совершенна по определению и не нуждается ни в чем внешнем), однако оно необходимо осуществляется (точнее, все то, что кажется нам приходящим извне, уже заключено в природе, в силу чего она и есть нечто совершенное). Внешнее и внутреннее тут не противопоставлены друг другу: дополнение извне невозможно, однако оно происходит, в каком-то смысле подменяя исходно данное.

        Материал этих подстановок и восполнений различный, но их логика одна. Разрастающийся слой посредников заменяет прямые контакты. И не случайно сам Руссо выбирает «письмо» (скрываться и писать), чтобы предстать перед людьми в своем подлинном облике (сделать это в непосредственном общении ему не удается). Письменный текст оказывается для него единственным доступом к «реальной жизни»: «не существует ничего, кроме текста». В общей форме этот замысел универсального письма у Руссо реализуется у Деррида.

        Однако проект грамматологии как науки о письме до письма в целом остается неосуществленным. Он входит составной частью в более широкий замысел деконструкции, или такого анализа текстов, который формулирует первичные артикуляции тела и сознания как основу всех дальнейших культурных расчленений.

        КС. Автономова